Кекс

[Таня с Тодой]

Сейчас читаю "Сказки старого Вильнюса 2", захотелось поделиться с форумчанами одним рассказом, так трогательно и так хочется, чтобы это было правдой:

С детства хотел собаку. Так хотел, что сумел убедить родителей в серьезности своих намерений, готовности кормить, убирать, гулять — и получил щенка в подарок к седьмому дню рождения. Вислоухого, толстолапого, золотоглазого, цвета топленого молока и маминого заварного крема. Такого прекрасного, что дыхание перехватило от восторга. Стоял, прижав к себе щенка, зарывшись лицом в его теплый мохнатый затылок, и не дышал.

Несколько минут спустя стал задыхаться. Тут-то и обнаружилось, что дыхание перехватило вовсе не от восторга. Тяжелая форма аллергии. На собачью шерсть.

Щенка, понятно, отдали. Потом не раз, выпив лишнего, говорил девушкам и друзьям: «В тот день мое детство закончилось». Девушки жалели, друзья укоряли за излишний пафос; ни те, ни другие не понимали, что это не столько сентиментальное нытье, сколько попытка сформулировать: детство действительно заканчивается, когда впервые сталкиваешься с непреодолимыми обстоятельствами. Когда выясняется, что в некоторых случаях бессильны все — всемогущие мама с папой, важные, серьезные доктора и ты сам, сколь бы велика ни была твоя любовь, сколь бы страстным ни казалось желание отменить приговор. Ничего не поделаешь, чудес не бывает.

«Чудес не бывает, детка» — эту фразу, конечно, никогда не произнесут мама с папой, ее выкрикнет кто-то из старшеклассников в школьном дворе несколько лет спустя и совсем по другому поводу, но сразу станет ясно, о чем речь. «Чудес не бывает» — это значит, что человек беспомощен перед непреодолимыми обстоятельствами, и все.

И все.

Не то чтобы это событие омрачило дальнейшую жизнь. Господи, да конечно нет. Все сложилось просто отлично. По крайней мере, гораздо лучше, чем, теоретически, могло бы, грех жаловаться. Земную жизнь пройдя до половины, очутился вовсе не в сумрачном лесу, а если продолжать говорить метафорами, на вершине умеренно высокого холма, с отчетливым пониманием, что лестницы в небо тут, конечно, не дождешься, зато и спускаться вниз по склону совершенно не обязательно. Можно остаться на этой вершине. Здесь солнце и ветер и почти не бывает бурь, здесь всегда светло и безлюдно, здесь все ясно, здесь — хорошая жизнь. Моя.

Но собаку хотел по-прежнему. Особенно после развода, когда поселился в просторной студии в новеньком, с иголочки, доме на улице Филарету, идеальном холостяцком жилище, где решительно не было места для еще одного человека, зато собака вписалась бы прекрасно, даже довольно крупная, вроде золотистого ретривера, с которым так неудачно сложилось в детстве. И все зеленые просторы Заречья для долгих совместных прогулок по вечерам. Какая несправедливость.

Ну правда же, несправедливость. Почему аллергия именно на собачью шерсть, а не, к примеру, на кошачью, как у многих знакомых? К кошкам всегда относился с симпатией, охотно их ласкал, а дворовых украдкой подкармливал, но никогда не испытывал желания завести собственную. Думал: «Нам с кошками просто нечего сказать друг другу», — и был по-своему прав.

Иное дело собаки. Иногда по субботам, приняв ударную дозу кларитина и до отказа набив багажник кормом, отправлялся в приют для бездомных животных, где всегда нуждались не только в пожертвованиях, но и в волонтерах. Если, в дополнение к лекарству, надеть перчатки и закрыть лицо марлевой повязкой, можно продержаться почти до самого вечера. Убедился, что способен поладить с любой собакой, как бы ни жаловались на ее тяжелый характер остальные люди. Там, в собачьем приюте, всегда был счастлив — не относительно, а безоговорочно, как в детстве. И безропотно сносил потом последствия приема антигистаминов и бурного общения с дружелюбными аллергенами — насморк, тяжелые, муторные сны ночью и головную боль, отравлявшую первую половину воскресенья. Плата казалась неприятной, но не чрезмерно высокой.

Терпимой.

Игрушечных собак недолюбливал с детства, когда добросердечные бабушки и тетки, узнав о неудачной попытке завести щенка, стали тащить в дом плюшевых. Как будто ребенок в семь лет настолько туп, что не отличит живое от мертвого. И безропотно согласится заменить одно другим.

Был воспитанным мальчиком, приученным говорить «спасибо» за любой подарок. И конечно, говорил. И даже ни разу не расплакался в присутствии простодушных дарительниц. Только после их ухода, запершись в своей комнате, до которой ни одна плюшевая собака так и не добралась. Мама все прекрасно понимала и тактично прятала игрушки в кладовку, где за несколько лет скопилась целая псарня; потом родилась сестра, и вся эта плюшевая роскошь в итоге досталась ей. И слава богу, собаки должны быть пристроены в хорошие руки, даже плюшевые.

Собственно, примерно из этих соображений и купил Кекса. Сам, по доброй воле, как говорится, в здравом уме и твердой памяти. И даже не подшофе.

В тот день засиделся в офисе почти до полуночи. Как всегда, работая с документами, налегал на сладкое. Но конфеты в коробке, несколько дней назад подаренной кем-то из клиентов, закончились примерно к семи, а больше ничего не нашлось. Сев в машину, уронил голову на руль, печально подумал, что дома тоже шаром покати, а ехать с утра в суд, не позавтракав, — один из самых непрофессиональных поступков, какой только можно вообразить. Но даже не это главное. Главное сейчас — кекс. Свежий кекс с изюмом. Отрезать ломтик, намазать маслом и откусить и познать блаженство. Очень много блаженства можно познать, кусок за куском, пока кекс не закончится. И еще под это дело отлично пойдет кружка горячего чаю с лимоном. Так, вероятно, питаются праведники в раю — каждый день перед сном, не страшась грядущих жировых отложений на бессмертных боках своих душ. Но и грешному живому человеку иногда можно. После тяжелого дня и трех с лишним кило безупречно подготовленных документов.

Поехал в большую круглосуточную «Максиму», больше в это время уже ничего не работает. Припарковался у входа, кренясь от усталости, как старый моряк, направился прямо к хлебному отделу — за кексом. И там, среди бриошей, рогаликов и ватрушек, увидел собаку.

Здоровенный плюшевый пес, толстый и вислоухий. Рыжий, с белым животом, круглыми удивленными глазами и черным блестящим пластмассовым носом. Кто-то, вероятно, выбрал его в отделе игрушек, но по дороге передумал покупать, а относить обратно поленился, бросил, где пришлось. Ну, или нарочно притащили сюда игрушку, для смеху. Хотя на фоне булок и пирогов плюшевая собака выглядела не комично, а жалко и потеряно. Совершенно неуместно и настолько одиноко, что сразу снял ее с полки. Объяснил себе: чтобы отнести на место. Но почему-то пошел прямиком в кассу. Черт его знает, как оно получилось.

Опомнился уже в машине. Озадаченно поглядел на торчащую из пакета собачью морду. Проворчал: «Ну и кекс я себе купил. Всем кексам Кекс». Рассмеялся. Неуверенно подумал, что собаку можно будет подарить племяннику, и более-менее примирился с собственной выходкой.

Утром перед уходом отключил отопление, уповая на теплый осенний день, и к ночи дома стало так холодно, что зубы лязгали даже после кружки горячего чаю. Хочешь не хочешь, а жди теперь, пока квартира прогреется. Поэтому идея взять игрушку в постель для дополнительного обогрева показалась вполне разумной. Сказал себе: «Господи, да чего только люди не тащат в кровать, чтобы согреться. Плюшевая собачка — еще далеко не самое худшее». Заснул, прижимая к груди мохнатого Кекса. С ним действительно было гораздо теплее.

Даже в детстве не спал с мягкими игрушками. И, как выяснилось, зря. Терапевтическое воздействие большой плюшевой собаки на отдельно взятый человеческий организм оказалось столь благотворно, что к утру перестала привычно ныть сломанная в детстве и не очень удачно сросшаяся ключица, недовольная офисными кондиционерами шея вдруг завертелась как новенькая, а голова после шести часов сна стала ясной и свежей, как после недельного отпуска. Что касается настроения, оно было даже слишком хорошим для начала нового рабочего дня. С учетом профессиональной специфики — явный перебор.

С другой стороны, не портить же теперь его себе специально.

Не то чтобы всерьез считал все эти приятные перемены заслугой плюшевой собаки. Но отдавать ее племяннику все равно передумал. Рыжий белобрюхий пес по имени Кекс прочно утвердился в изголовье холостяцкой постели и лишь изредка прятался в стенной шкаф по случаю визита гостей. Если бы игрушку обнаружили, пожалуй, сгорел бы со стыда. Взрослый же человек. Нет, ну правда.

Кекс оказался лучшей в мире подушкой, самой теплой грелкой и, что немаловажно, превосходным слушателем. Ему, не опасаясь нарушения конфиденциальности, можно было рассказывать о бесконечных проблемах клиентов и своих хитроумных способах их решать. О чудесной девушке Анне, с которой познакомился на выставке, и бывшей однокласснице Мете, вдруг превратившейся в удивительную красавицу. О коллеге, внезапно бросившем блестящую карьеру ради сомнительной возможности играть на трубе по захудалым клубам, — и ведь счастлив, и помолодел на добрый десяток лет, даже немного завидно. О близком друге, который теперь каждый вечер пьян, и непонятно, как его остановить, чем помочь, да и надо ли. О подростках, которые постоянно приходят помогать в собачьем приюте — удивительно хорошие дети, мы такими не были.

И вообще обо всем.

Понял, зачем некоторые люди ходят к исповеди. Покаяться и получить прощение — это как раз дело десятое, просто самый легкий способ осознать, что именно с тобой происходит, — попробовать это рассказать. Сформулировать вслух. Самый короткий разговор обычно куда эффективней, чем долгие часы молчаливых размышлений. Очень прочищает голову.

Вся штука в том, что разговаривать вслух с самим собой просто не принято. Считается, будто это привилегия безумцев. А подходящего слушателя — спокойного и беспристрастного — обычно днем с огнем не сыщешь. Разве что действительно священник. А еще лучше — собака. Пусть даже плюшевая.

Так и жили вместе долго и счастливо, целый год, до следующей осени.

Однажды заметил, что дворовые дети — красивая тихоня Катя из соседней квартиры, длинноногий, как аистенок, Дарюс и толстая энергичная Магда, которая верховодила этой маленькой компанией, — уже который день подкарауливают у подъезда, таращатся во все глаза, явно хотят о чем-то поговорить, но робеют. Удивился — до сих пор детворе не было никакого дела до взрослого очкастого дядьки в строгом костюме. Откуда им знать, что дядька иногда с удовольствием наблюдает за их играми, сочувствует, сопереживает, думает про себя: «Надо же, в „Море волнуется, раз“ до сих пор играют, как мы… Батюшки, а это что за фигура такая? В жизни не угадал бы».

Сперва не хотел смущать детей, несколько дней терпеливо ждал, когда они сами отважатся завести беседу. Но любопытство оказалось сильнее деликатности, поэтому не выдержал первым. Вместо того чтобы открыть дверь подъезда, развернулся и приветливо сказал оробевшим преследователям:

— Если вы хотите со мной поговорить, сейчас самое время. Я как раз никуда не спешу.

Дети переглянулись. Дарюс толкнул Катю локтем в бок, дескать, давай, спрашивай. Та отчаянно покраснела, но уст не разомкнула. Толстая Магда опомнилась первой:

— А когда вы пойдете гулять с собакой? — выпалила она. — Вы что, совсем никуда с ней не ходите? Мы так хотели посмотреть…

Озадаченно покачал головой:

— Я бы и сам хотел на это посмотреть. Но у меня, к сожалению, нет собаки. Вы меня с кем-то перепутали.

Теперь покраснела и храбрая Магда. Но не отступилась:

— Мы видели собаку в окне. А мама Дарюса сказала, это ваши окна.

Улыбнулся:

— Мамы тоже иногда ошибаются. Очень редко и только в мелочах. Но все-таки бывает. Мои окна даже не выходят в наш двор.

— Ну правильно! — неожиданно вмешался Дарюс. — Не в наш, а в соседний, который за поломанным забором. Два окна на втором этаже.

Неохотно согласился.

— Ну, если в соседний, то, может быть, и мои. Но необязательно. Там же еще окна другой квартиры.

— Это наши, — пискнула Катя. — С оранжевыми занавесками. А у вас прозрачные. И там сидит собака! И смотрит.

Машинально уточнил:

— Куда смотрит?

— Ну так во двор же! — нетерпеливо воскликнула Магда. — Смотрит и хочет гулять!

Занавески в квартире действительно были прозрачные, тюлевые, совершенно дурацкие. Подарок сестры к новоселью. Терпеть такие не мог, но сразу повесил, чтобы не огорчать беременную тогда Кристину, а потом просто перестал замечать, как и прочие привычные предметы домашней обстановки.

Подумал: «Но не могли же они углядеть Кекса. Он обычно на диване валяется, в глубине комнаты. Или вообще в шкафу. До украшения подоконников игрушками я, слава богу, пока не докатился. Нет, нет и нет».

Вздохнул:

— И все равно вы что-то перепутали. Собаки у меня нет. Может, вам показалось? Снизу толком не разглядишь, что на втором этаже делается.

Дети глядели недоверчиво.

— А мы не снизу смотрели, — наконец сказала толстая Магда. — А с дерева.

— С какого дерева?

— С яблони, — охотно пояснила девочка. — В том дворе растет яблоня, большая-пребольшая, как дом. С нее все можно увидеть!

Снова вздохнул.

— Да, яблоня там будь здоров. А все равно никакой собаки у меня нет. К моему величайшему сожалению.

Вспомнил: Кекс сегодня лежит в шкафу по случаю визита уборщицы. Отлично. Можно сразу закрыть вопрос. Сказал:

— А ну-ка пошли со мной.

И распахнул дверь подъезда.

Дети нерешительно переглянулись.

Сказал:

— Все правильно, ходить в гости к незнакомым взрослым нельзя ни в коем случае. Но я же не совсем чужой, а Катин ближайший сосед. И вообще заходить в квартиру не обязательно, можно с порога посмотреть.

Это их убедило.

В квартиру сперва робко заглянули, потом все-таки зашли. Отсутствие собаки детей скорее удивило, чем огорчило. Но все равно предпочел принести в жертву коробку конфет «Гейша», чтобы юным сыщикам было легче пережить разочарование. Сказал примирительно:

— Спрятать в такой маленькой квартире собаку совершенно невозможно. Она же лает! И кстати, если бы собака все-таки была, Катя и ее родители регулярно слышали бы лай за стеной.

— А я иногда слышу, — сказала Катя. — Днем, когда все на работе.

Пожал плечами:

— Тебе, наверное, кажется. А может, собака живет у соседей снизу? Или даже в другом подъезде. В новых домах бывает странная акустика. В смысле звуки распространяются как попало, без всякой логики.

А еще у некоторых маленьких девочек бывает чрезмерно развитое воображение. Но этого, конечно, говорить не стал. Детское воображение — отличная штука, даже когда доставляет окружающим взрослым лишние хлопоты.

Хотя, положа руку на сердце, какие там хлопоты. Одно удовольствие — конфетами их кормить.

Через неделю, когда думать забыл об этой истории, толстая девочка Магда, пробегая мимо, крикнула:

— А все равно собака в окне есть!

И унеслась, размахивая ярко-красной школьной сумкой, прежде чем успел ее остановить.

Впрочем, зачем?

Вечером того же дня в дверь позвонили соседи. То есть Катины родители. Обычно они ограничивались вежливыми пожеланиями доброго дня, даже за солью или спичками ни разу не обратились. А тут вдруг принесли кусок яблочного пирога. Сказали, Катя сама испекла, впервые в жизни, вообще без посторонней помощи, только духовку ей включили. Сказали, очень хотела вас угостить, но сама зайти постеснялась.

Сама Катя пряталась за надежными родительскими спинами. Вид при этом имела хитрющий, как сказочная лисичка. Ясно, что у нее на уме.

Вздохнул:

— Спасибо за пирог. Очень люблю с яблоками. Но подозреваю, на самом деле Катя решила еще раз попробовать выяснить, где я прячу свою собаку. Которую я, к сожалению, нигде не прячу. Потому что ее нет.

Соседи смущенно потупились.

— Просто девочка очень любит собак, — наконец сказала Катина мать. — А взять щенка мы пока не можем. Квартира-то съемная, и хозяйка категорически против животных. Вот когда купим свою…

Сказал:

— Я тоже очень люблю собак. И тоже не могу взять щенка. И увы, никогда не смогу. Аллергия, с детства. Очень тяжелая. На всех собак, включая голых мексиканских, я проверял. Врачи говорят, это потому, что на самом деле проблема не в шерсти, а в каком-то хитром белке.

— Вот оно как, — сочувственно кивнул Катин отец. И сказал дочке: — Видишь, собаки тут все-таки нет. Как мы тебе и говорили.

— Извините нас, пожалуйста, — вздохнула Катина мать. — Больше не станем вас беспокоить.

Улыбнулся:

— Да почему же, беспокойте на здоровье. За яблочный пирог я согласен на ежедневные проверки. Можно даже дважды в день, утром и вечером. К чаю.

— И все-таки она гавкает! — упрямо сказала Катя, уже после того, как за соседями закрылась дверь.

Проворчал про себя: «Ага, и заодно вертится. Тоже мне, Галилей. С бантиком».

Думал, вопрос с несуществующей собакой закрыт раз и навсегда. Но еще два дня спустя дети снова объявились. На этот раз специально поджидали у ворот. Вид имели не робкий, а решительный. Аистенок Дарюс держал в руках какой-то конверт, девочки выстроились по бокам, как телохранители.

— Мы ее сфотографировали! — выпалила Магда.

Опешил.

— Кого?

— Собаку! — торжествующе пояснила она.

— Вашу собаку в вашем окне, — сказал Дарюс. Тихо, но очень твердо.

— А ну покажите.

Из конверта была извлечена фотография, распечатанная на обычной тонкой бумаге, явно на домашнем принтере. Половинка листа А4, темная мутно-серая картинка. Впрочем, достаточно четкая, чтобы опознать дурацкие цветочки на прозрачных сестриных занавесках, которые, положа руку на сердце, давным-давно пора снять и выбросить. За занавеской маячила любопытная собачья морда. Не плюшевая башка Кекса с блестящими пластмассовыми глазами, а нормальная живая собака. Довольно крупная, вислоухая, скорее всего беспородная, но ужасно симпатичная, с улыбчивой пастью и розовым языком.

Спросил:

— А это точно мое окно? — И тут же сам признал: — Хотя да, занавески мои.

— Это я с яблони сфотографировал, — доложил Дарюс. — На телефон. Сначала подумал, ничего не получилось, но папа мне увеличил. И еще в фотошопе что-то поправил. Вроде контраст. Но точно ничего не пририсовывал!

Сказал рассеянно:

— Какой молодец твой папа. Получается, у меня все-таки живет собака?

Вздохнул:

— Как жаль, что я с ней не знаком.

Признался:

— Дорогие дети, я ничего не понимаю. Такого просто не может быть.

Спросил:

— А можно я оставлю себе фотографию?

И, не дожидаясь ответа, спрятал распечатку в карман.

— Может, это собака-призрак? — неуверенно предположила Магда. — Я читала, иногда привидения получаются на фотографиях.

Ответил:

— Я не знаю.

Дома, сняв пальто и ботинки, рухнул на диван, обнял плюшевого Кекса. Сказал ему:

— Какая ерунда. Чудес не бывает, детка.

Прозвучало неубедительно. Поэтому добавил:

— Лично я в их возрасте уже помогал отцу паять микросхемы. Так почему бы этим юным гениям не научиться делать примитивный фотомонтаж?

Вот теперь немного полегчало.

На следующий день работы, как на грех, почти не было. Короткая встреча с одним клиентом с утра, следующая — аж после обеда. Сунулся разгребать документы к завтрашнему заседанию, но они и так были в полном порядке, трижды проверены и перепроверены. Заперся в кабинете, попробовал почитать. Несколько минут смотрел на экран компьютера, так ничего и не понял. Достал из кармана давешнюю фотографию, разглядывал ее долго-долго, неуверенно бормоча: «Да ну, фотошоп».

Господи, да это же такое счастье для нормального ребенка — разыграть взрослого дядьку. Еще и не так расстараешься.

Нет, ну правда.

Встал, зачем-то надел пальто. Сказал секретарше: «Пойду пройдусь, кофе выпью, а то голова гудит. Если что, телефон со мной».

Вышел на улицу все еще в полной уверенности, будто чашка капучино и есть цель. Но пошел почему-то не в сторону Старого города, где на каждом шагу отличные кафе, а к реке. За которой — дом. До него отсюда минут двадцать быстрым шагом. Именно такая прогулка и требуется человеку, у которого гудит голова. Даже если гудит она исключительно от дурацких вопросов, за ответами на которые следует обращаться к фантастической литературе. В лучшем случае.

Пока шел, худо-бедно собрался с мыслями. Сказал себе: «Собаки у меня нет, это факт. Призраков не существует, и это если не факт, то наиболее разумная из гипотез. Зато фотошоп творит чудеса, и вот это уже факт столь общеизвестный, что не отвертишься. Но может быть, все-таки не фотошоп? А например, оптический обман. Как-нибудь так хитро сложилась эта дурацкая занавеска, которую я завтра же… — нет, сегодня же! — сниму, к чертям. Но сперва я должен увидеть все собственными глазами. Оптический обман, привидение или пустое окно. Просто чтобы перестать об этом думать. Своим глазам я поверю, мы с ними так долго вместе, что кому и доверять, если не им».

Ну, по крайней мере, убедил себя, что намеченный план только кажется полным безумием. А на самом деле вполне рациональный поступок, призванный поставить, наконец, точку над «i». И выкинуть из головы весь этот детский — лучше не скажешь! — лепет.

Соседский двор, к счастью, не был заперт. Строго говоря, это было технически невозможно — чтобы запереть двор, его сперва надо огородить. А здесь уцелела лишь половина когда-то крепкого деревянного забора, полусгнившие останки другой, чудом не растащенные на дрова окрестными жителями, валялись тут и там в густой, по-летнему зеленой траве. Два почерневших от ветхости условно жилых строения, трех- и одноэтажное, были увиты диким виноградом, на страже у подъездов стояли высоченные штокрозы, развешенное повсюду разноцветное белье трепетало на ветру, как флаги неведомых держав, а в центре двора росла та самая яблоня, на которую лазали дети. Большая-пребольшая, как дом. И такая плодовитая, что довольно крупные для дички спелые яблоки покрыли плотным розово-зеленым ковром не только траву под деревом, но и тротуар, и даже проезжую часть.

Улица Филарету вся была примерно такая; несколько новых домов, выстроенных тут, когда Ужупис стал модным районом, выглядели наспех поставленными заплатами, нарядными, но совершенно неуместными на истлевшем благородном полотне. Всегда любил ее именно за эту нелепость, а вид из окна на штокрозы и увитые виноградом бараки ценил даже выше, чем элегантный минимализм собственного дорогого жилья.

Но в соседний двор до сих пор никогда не заходил. Просто в голову не приходило сюда соваться. Да и зачем? Смотреть из окна совершенно достаточно.

Теперь же стоял под яблоней и настороженно оглядывался по сторонам. Во дворе ни души, но, может, все соседи смотрят сейчас в окна? Ладно, черт с ними, пусть любуются. Когда еще представится возможность увидеть, как взрослый мужик, уважаемый, между прочим, юрист, сбросив на траву пальто, не щадя дорогого костюма, карабкается на яблоню, на чем свет стоит проклиная соседских детишек, чудеса фотошопа и собственную дурь. С которой, собственно, следовало бы начинать.

На полдороге застрял и едва удержался от искушения плюнуть на все и спрыгнуть на землю. Но сказал себе: «Как не стыдно, даже толстая неуклюжая девчонка смогла сюда забраться!» Внушение подействовало, полез дальше, как миленький.

Когда увидел в своем окне за складками прозрачной занавески любопытную собачью морду, даже как-то успокоился. Подумал: «Значит, все-таки не фотошоп. Значит, дети меня не разыгрывали. Значит, у нас во дворе живут хорошие, честные дети. Это замечательно. А в окне у меня образовался не менее замечательный оптический обман. Не знаю как, но образовался. И ведь почему-то именно в моем окне, не в соседском. Такова, вероятно, сила нереализованных желаний… и тюлевых занавесок. Даже жалко их теперь снимать. Хороший оптический обман получился, где я еще такой найду».

В этот момент оптический обман настороженно приподнял ухо, беспокойно дернулся и исчез. Надо полагать, спрыгнул с подоконника.

Слезать с дерева оказалось даже сложнее, чем залезать. Но как-то справился. Оглядел себя. Костюм вроде в порядке, только отряхнуть. Поднял с травы пальто. Проверил телефон — слава богу, ни одного звонка. Время, впрочем, уже поджимало: через полтора часа встреча, а до этого еще хорошо бы пообедать. И если прямо сейчас пойти обратно, можно все отлично успеть.

Но пошел почему-то домой. Хотя из еды там была только овсянка, которую купил специально для завтраков, года два назад. Поставил на полку, поздравил себя с началом здорового образа жизни и с тех пор даже не прикасался к упаковке.

И еще дома был Кекс. Но совершенно несъедобный. Потому что плюшевый.

Когда увидел, что игрушечная собака лежит не на диване, а на полпути к окну, успокоился окончательно. Хотя следовало бы, наоборот, встревожиться. Теоретически. Но тем и прекрасна жизнь, что никогда не знаешь, чего следует ожидать от нее. И от самого себя. А ведь как старался стать разумным, надежным, предсказуемым человеком. Главное — предсказуемым. Чтобы всегда было на кого положиться. И ни черта не вышло.

Ни-чер-та.

Впрочем, оно и к лучшему.

Сказал, обращаясь к плюшевой собаке:

— А у тебя здорово получается.

Сказал:

— Мог бы и раньше себя выдать. К чему такая секретность?

Сказал:

— По крайней мере, на тебя у меня точно нет аллергии. Это проверено.

Сказал:

— Все, конечно, и так неплохо. Но гулять с тобой — это было бы здорово. Ну и потом, живые собаки регулярно получают всякие вкусные вещи. Тебе бы, уверен, понравилось. Что скажешь?

И, отвернувшись к окну, принялся ждать.

[Аня и Блэйзи]

волшебно!

[Мартуша]

А продолжение?? Очень понравилось!

[Ксюша Хвост и Нос]

а нету продолжения

[Жозефина и Френк]

:thumbup:

[Julist]

Обожаю "Сказки" Фрая)))

[Таня с Тодой]

Обожаю "Сказки" Фрая)))

Я тоже, так и хочется иногда заснуть и проснуться в Волшебной стране, как первой книге "Чужак", а после прочтения сказок старого Вильнюса, мечтаю посетить этот город.

[DashaVolohova1827]

Очень трогательно...

[daglige]

Спасибо, Таня, это чудесно

[Лена и Рэй]

как здорово, что подняли темку )

я что-то прочитала у Фрая. мне совсем не понравилось. а вот сказки теперь уже качаю )

[Дони]

как здорово, что подняли темку )

я что-то прочитала у Фрая. мне совсем не понравилось. а вот сказки теперь уже качаю )

Я тоже читала отзывы очень положительные. Обязательно скачаю.

[daglige]

как здорово, что подняли темку )

я что-то прочитала у Фрая. мне совсем не понравилось. а вот сказки теперь уже качаю )

Надо же, все что читала из Фрая затягивало и оставляло ощущение чудесного сна

[Джинина мама]

Прочитала и расплакалась... Очень здорово...

[Таня с Тодой]

Прочитала и расплакалась... Очень здорово...

Я думаю этот рассказ о том, что мечты обязательно должны сбываться. Особенно детские мечты. Вообще мне кажется творчество Макс Фрая, как раз о сбывшихся детских мечтаниях.

И еще мне кажется, что это правда :blush2:

[Джинина мама]

Таня, я тоже думаю, что это правда... Еще раз спасибо Вам, открыли для меня новый мир. Второй день хожу под впечатлением...

[Faza]

Спасибо за сказку, который раз перечитываю и не могу оторваться!