Трогательное

[Марина и Айрон]

Завтрак лабрадора

[Таня с Тодой]

Умилительный мультфильм про омлет

«Познав азы кинопроизводства, мне захотелось снять что-нибудь очень личное,» — говорит Мэдди Шарафьян (Maddie Sharafian) в комментариях к мультфильму. «Мой ролик рассказывает о том, как это важно — готовить еду для тех, кого любишь».

По сюжету мультфильма умная собака заботится о своем депрессивном хозяине, помогая ему приготовить омлет. Саундтреком звучит вечное — Том Жобим «Мартовские воды».

[media]http://vimeo.com/65107797#

Классный мультик, мне вчера его сын показал, хотела поделиться у нас на форуме, а оказывается уже есть :1st:

[Маринка и Чезар]

Не знаю, было или нет

[media]http://youtu.be/MGEiA80ZL08

Приятно, на 4-й минуте узнала родной город. Вот такое у нас оказывается молодое поколение! )

[miss Terri]

[MarinaSatt]

Напарник полицейского Джейсона Эллиса, пес Фигу, прощается с другом, погибшем при исполнении. Кентукки, США.

[Светлана Эмма и Мэрлин]

Напарник полицейского Джейсона Эллиса, пес Фигу, прощается с другом, погибшем при исполнении. Кентукки, США.

Охх.....невольно слёзы навернулись.......

[Грымзик]

Помню утро: как-то странно Заболел внизу живот. Выйдя с охами из ванной Поняла: рожу вот-вот. Муж спокойно, без истерик Транспортировал в роддом. После стопки книг я – медик! Но на практике не то… Я кричала, я рыдала, В стену била кулаком, Но внутри я твердо знала – Оно стоило того! Первый раз ее я вижу Ту, что знала почти год. Мне ее, чтоб были ближе, Положили на живот. Это хрупкое создание, Этот скользкий червячок Отменил все мирозданье, Для меня создав мирок. Моя дочь! Могу себя я Гордо матерью назвать. Для нее всю жизнь меняю, Все хочу я ей отдать! Хоть с улыбкой, но обидно – Дочь похожа на отца. Сколько ни смотри – в ней видно Лишь черты его лица. Ну да ладно, не проблема! Тут другой стоит вопрос: Где и сколько мазать кремом? Как стричь ногти? Чистить нос? Как купать? Мотать в пеленки? Как подгузники менять? Как надеть ей распашонки И вообще – на руки брать??? Идет время, я справляюсь, Доченька моя растет. Только вот не высыпаюсь С дня рождения ее. Повернулась на животик – Мама счастлива! Прогресс! Но теперь проблема – ротик – Первый зуб у нас полез! Слезы, крик, температура. Вылез зуб – спокойно спим. Две недели отдохнули - Пора лезть зубам другим… Рот уж весь почти зубатый, Но еще мы не пошли! У других малыш – лохматый, Наш же – будто кто обрил! Ничего, смиренно терпим… Вот и первые шаги! Может, скоро не заметим, Что уже банты нужны! Как же быстро время мчится! В памяти еще свежо, Как вручали мужу свиток Весом в три пятьсот кило. А сегодня уже в парке Дочь гоняет голубей. Нет дороже мне подарка, Чем смех девочки моей! Иногда ее ругаю, Но ей стоит лишь обнять, Как от ласки к ней я таю, Так и тянет целовать! Только мать может всецело Для дитя себя отдать И всегда душой и телом Жизнь его оберегать. Нет ни капельки сомненья, Что живу я для нее. Что мое сердцебиение Что и жизнь моя - её!!!!

[miss Terri]

[Саша и Чак]

[Света и семья]

Как мило!!!

[osh]

Леонид Андреев

Кусака

I

Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, -- ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.

Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.

-- Жучка! -- позвал он ее именем, общим всем собакам.- Жучка! Пойди сюда, не бойся!

Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:

-- Да пойди, дура! Ей-Богу, не трону!

Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.

-- У-у, мразь! Тоже лезет!

Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.

С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.

Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.

II

Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом.

Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала:

-- Вот весело-то!

Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины.

-- Ай, злая собака! -- убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: -- Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злюу-щая!..

Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки; хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей, и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль.

Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали:

-- А где же наша Кусака?

И это новое имя "Кусака" так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб, -- словно это был не хлеб, а камень, -- и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее "своей" собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.

-- Кусачка, пойди ко мне! -- звала она к себе.- Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же!

Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит.

-- Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка?

Брови Лели поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико.

И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча.

-- Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку! -- закричала Леля.

Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.

III

Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки?

С привычкою к умеренности, создавшеюся годами бродячей, голодной жизни, она ела очень мало, но и это малое изменило ее до неузнаваемости: длинная шерсть, прежде висевшая рыжими, сухими космами и на брюхе вечно покрытая засохшею грязью, очистилась, почернела и стала лосниться, как атлас. И когда она от нечего делать выбегала к воротам, становилась у порога и важно осматривала улицу вверх и вниз, никому уже не приходило в голову дразнить ее или бросить камнем.

Но такою гордою и независимою она бывала только наедине. Страх не совсем еще выпарился огнем ласк из ее сердца, и всякий раз при виде людей, при их приближении, она терялась и ждала побоев. И долго еще всякая ласка казалась ей неожиданностью, чудом, которого она не могла понять и на которое она не могла ответить. Она не умела ласкаться. Другие собаки умеют становиться на задние лапки, тереться у ног и даже улыбаться, и тем выражают свои чувства, но она не умела.

Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви, -- и с внезапным наитием Кусака начала делать то, что, быть может, когда-нибудь она видела у других собак, но уже давно забыла. Она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя, и ее тело, бывшее всегда таким гибким и ловким, становилось неповоротливым, смешным и жалким.

-- Мама, дети! Смотрите, Кусака играет! -- кричала Леля и, задыхаясь от смеха, просила:-Еще, Кусачка, еще! Вот так! Вот так...

И все собирались и хохотали, а Кусака вертелась, кувыркалась и падала, и никто не видел в ее глазах странной мольбы. И как прежде на собаку кричали и улюлюкали, чтобы видеть ее отчаянный страх, так теперь нарочно ласкали ее, чтобы вызвать в ней прилив любви, бесконечно смешной в своих неуклюжих и нелепых проявлениях. Не проходило часа, чтобы кто-нибудь из подростков или детей не кричал:

-- Кусачка, милая Кусачка, поиграй!

И Кусачка вертелась, кувыркалась и падала при несмолкаемом веселом хохоте. Ее хвалили при ней и за глаза и жалели только об одном, что при посторонних людях, приходивших в гости, она не хочет показать своих штук и убегает в сад или прячется под террасой.

Постепенно Кусака привыкла к тому, что о пище не нужно заботиться, так как в определенный час кухарка даст ей помоев и костей, уверенно и спокойно ложилась на свое место под террасой и уже искала и просила ласк. И отяжелела она: редко бегала с дачи, и когда маленькие дети звали ее с собою в лес, уклончиво виляла хвостом и незаметно исчезала. Но по ночам все так же громок и бдителен был ее сторожевой лай.

IV

Желтыми огнями загорелась осень, частыми дождями заплакало небо, и быстро стали пустеть дачи и умолкать, как будто непрерывный дождь и ветер гасили их, точно свечи, одну за другой.

-- Как же нам быть с Кусакой? -- в раздумье спрашивала Леля.

Она сидела, охватив руками колени, и печально глядела в окно, по которому скатывались блестящие капли начавшегося дождя.

-- Что у тебя за поза, Леля! Ну кто так сидит? -- сказала мать и добавила:- А Кусаку придется оставить. Бог с ней!

-- Жа-а-лко, -- протянула Леля.

-- Ну что поделаешь? Двора у нас нет, а в комнатах ее держать нельзя, ты сама понимаешь.

-- Жа-а-лко, -- повторила Леля, готовая заплакать.

Уже приподнялись, как крылья ласточки, ее темные брови и жалко сморщился хорошенький носик, когда мать сказала:

-- Догаевы давно уже предлагали мне щеночка. Говорят, очень породистый и уже служит. Ты слышишь меня? А эта что -- дворняжка!

-- Жа-а-лко, -- повторила Леля, но не заплакала.

Снова пришли незнакомые люди, и заскрипели возы, и застонали под тяжелыми шагами половицы, но меньше было говора и совсем не слышно было смеха. Напуганная чужими людьми, смутно предчувствуя беду, Кусака убежала на край сада и оттуда, сквозь поредевшие кусты, неотступно глядела на видимый ей уголок террасы и на сновавшие по нем фигуры в красных рубахах.

-- Ты здесь, моя бедная Кусачка, -- сказала вышедшая Леля. Она уже была одета по-дорожному -- в то коричневое платье, кусок от которого оторвала Кусака, и черную кофточку.- Пойдем со мной!

И они вышли на шоссе. Дождь то принимался идти, то утихал, и все пространство между почерневшею землей и небом было полно клубящимися, быстро идущими облаками. Снизу было видно, как тяжелы они и непроницаемы для света от насытившей их воды и как скучно солнцу за этою плотною стеной.

Налево от шоссе тянулось потемневшее жнивье, и только на бугристом и близком горизонте одинокими купами поднимались невысокие разрозненные деревья и кусты. Впереди, недалеко, была застава и возле нее трактир с железной красной крышей, а у трактира кучка людей дразнила деревенского дурачка Илюшу.

-- Дайте копеечку, -- гнусавил протяжно дурачок, и злые, насмешливые голоса наперебой отвечали ему:

-- А дрова колоть хочешь?

И Илюша цинично и грязно ругался, а они без веселья хохотали.

Прорвался солнечный луч, желтый и анемичный, как будто солнце было неизлечимо больным; шире и печальнее стала туманная осенняя даль.

-- Скучно, Кусака! -- тихо проронила Леля и, не оглядываясь, пошла назад.

И только на вокзале она вспомнила, что не простилась с Кусакой.

V

Кусака долго металась по следам уехавших людей, добежала до станции и -- промокшая, грязная -- вернулась на дачу. Там она проделала еще одну новую штуку, которой никто, однако, не видал: первый раз взошла на террасу и, приподнявшись на задние лапы, заглянула в стеклянную дверь и даже поскребла когтями. Но в комнатах было пусто, и никто не ответил Кусаке.

Поднялся частый дождь, и отовсюду стал надвигаться мрак осенней длинной ночи. Быстро и глухо он заполнил пустую дачу; бесшумно выползал он из кустов и вместе с дождем лился с неприветного неба. На террасе, с которой была снята парусина, отчего она казалась обширной и странно пустой, свет долго еще боролся с тьмою и печально озарял следы грязных ног, но скоро уступил и он.

Наступила ночь.

И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла. Звенящей, острой, как отчаяние, нотой ворвался этот вой в монотонный, угрюмо покорный шум дождя, прорезал тьму и, замирая, понесся над темным и обнаженным полем.

Собака выла -- ровно, настойчиво и безнадежно спокойно. И тому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу.

Собака выла.

Год: 1901

[Таня с Тодой]

Очень тяжелый рассказ. И до сих пор все также :sorry: , сколько таких прикормленных, с появившейся надеждой и опять преданных собак оставленных на дачах.............

[Светлана Эмма и Мэрлин]

Мой сын по этому рассказу писал сочинение в этом году. Он потом долго обнимал наших собак и что-то шептал им, уткнувшись в их шеи.......

[Лиля и собаки]

[Natya]

Ласковые мамы и их детки

[DaneSoul]

Отсюда: http://sherik.eu/viewtopic.php?f=4&t=77&start=1830

:clap_1:

[Kaisla Siili]

Извиняюсь, если было

[media]http://youtu.be/MU3_2-Jnuko

[Саша и Чак]

[miss Terri]

Саша и Чак, спасибо огромное!!! Такие красивые фото :thumbup: :thumbup: :thumbup:

[osh]

Площадка ОКД, ЗКС - 1967.wmv

/>http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=K65Uo4IZW1Y

(по-моему, это Ростов, судя по ж/д мосту. Сначала качесто ужас-ужас, но досмотрите)

[Саша и Чак]

Эта девушка нашла своего пса спустя 2 недели после наводнения в Ла-Плата, Аргентина.

[Женя и Марта]

Площадка ОКД, ЗКС - 1967.wmv

/>http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=K65Uo4IZW1Y

(по-моему, это Ростов, судя по ж/д мосту. Сначала качество ужас-ужас, но досмотрите)

Я рыдала. У меня был точно такой же пес, овчарик. Такой умница, воспитанный, защитник мой. Спасибо огромное за видео.

Столько воспоминаний нахлынуло. Сижу плачу.

[Елена - Вита]

СОБАКИ-ИНВАЛИДЫ ПОМОГАЮТ ДРУГ ДРУГУ

Это история о невероятной дружбе между двумя собаками. Одна из них совсем слепая, а у другой только один глаз. Ева нечистокровная леопардовая собака (катахула). Свое щенячье детство она провела на улице и из-за множества инфекций полностью оглохла и ослепла на один глаз. Ее нашли зимой в канун Рождества, замершей в сугробе, еле живой. В приюте ее попробовали вылечить,но ничего так и не получилось. Однако там Ева встретила друга по несчастью. Полностью слепой двухлетний пес Диллон когда то он жил в питомнике, но потом от него избавились из-за его болезни и он оказался в приюте Marley's Mutts.

У собак -инвалидов незавидная судьба. Им очень повезет, если они окажутся в частном приюте, но они вряд ли обретут себе хозяев, так как таких мало кто берет. Сотрудники приюта жалели животных и с опаской познакомили Еву и Диллона. Но все их тревоги были напрасными. Собаки мало того, что быстро сдружились друг с другом, так еще и научились друг дружке помогать. У слепого Диллона оказался превосходный слух, а Ева немного видит одним глазом. Они стали всюду ходить вместе и сотрудники приюта прозвали их сиамскими близнецами. Однажды для Евы и Диллона все-таки нашли хозяев, но потом Еву вернули обратно. Собаки сильно тосковали, одна в приюте, а другой в новом доме и надо было как-то решать эту проблему.

Сотрудники приюта поговорили с хозяйкой Диллона и она вскоре согласилась взять к себе и Еву. Теперь оба пса живут в одном доме и похоже, что очень довольны своей жизнью.

отсюда - http://echo.msk.ru/b...y/1130098-echo/

[Ксения Лапшина]

Это отрывок из фильма, смотрела его очень давно, с удовольствием посмотрела бы целиком, но не помню как называется. Помню что коли звали Тайга и овчар по фильму питал к ней чувства)))

[osh]

Мда... наверное, сюда :)

Песик, ненавидящий котов

/>http://down-house.ru/blog/humour/29621-pesik-nenavidyaschiy-kotov.html